В 1591 году совершилось событие, имевшее огромное влияние на судьбу всей страны, на нашу дальнейшую историю: 15 мая в Угличе погиб царевич Дмитрий, причем жители Углича, перебили людей, заподозренных ими в убийстве царевича. Следствие, произведенное на месте особой комиссией, присланной из Москвы, выяснило, что царевич, страдавший падучей болезнью, был не убит, но, играя в тычку ножом, в припадке упал на нож и зарезался. Народная молва обвинила в убийстве Бориса Годунова. Насколько, действительно, Борис виноват в преждевременной смерти царевича, остается до сих пор темным. Но как бы ни было, единственное препятствие между Борисом Годуновым и троном было ликвидировано. Больше наследников царского рода не было. Поэтому, когда царь Фёдор Иоаннович скончался, а вдова его царица Ирина, отказавшись от трона, постриглась в монахини, все взоры обратились к Борису Годунову. Узнав о пострижении Ирины, духовенство, чиновники и граждане собрались в Кремле, где государственный дьяк и печатник Василий Щелкалов, представив им вредные следствия безначалия, требовал, чтобы они целовали крест на имя Думы боярской. Никто не хотел слышать о том; все кричали: “Не знаем ни князей, ни бояр; знаем только царицу: ей мы дали присягу и другой не дадим никому; она и в черницах мать России”. Печатник советовался с вельможами, снова вышел к гражданам и сказал, что царица, оставив свет, уже не занимается делами царства и что народ должен присягнуть боярам, если не хочет видеть государственного разрушения. Единогласным ответом было: “И так да царствует брат ее!” Никто не дерзнул ни противоречить, ни безмолвствовать, все восклицали: “Да здравствует отец наш, Борис Федорович! Он будет преемником матери нашей царицы!” Немедленно всем собором пошли в монастырь Новодевичий, где патриарх Иов, говоря именем отечества, заклинал монахиню Александру благословить ее брата на царство, ею презренное из любви к жениху бессмертному, Христу Спасителю, — исполнить тем волю Божью и народную. Все проливали слезы — и сама царица-инокиня. Иов обратился к Годунову; смиренно предлагал ему корону, называл его «свыше избранным для возобновления царского корня в России, естественным наследником трона после зятя и друга, обязанного всеми успехами своего владычества Борисовой мудрости». Борис клялся, что никогда, рожденный верным подданным, не мечтал о сане державном и никогда не дерзнет взять скипетра, освященного рукою усопшего царя-ангела, его отца и благотворителя; говорил, что в России много князей и бояр, коим он, уступая в знатности, уступает и в личных достоинствах; но из признательности к любви народной обещается вместе с ними радеть о государстве еще ревностнее прежнего. На эту речь, заблаговременно сочиненную, патриарх ответствовал такою же, и весьма плодовитою, исполненною примеров исторических; обвинял Годунова в излишней скромности, даже в неповиновении воле Божьей, которая столь явна в общенародной воле; доказывал, что Всевышний искони готовил ему и роду его на веки веков державу Владимирова потомства.

В пятницу, 17 февраля, открылась в Кремле Дума Земская, или Государственный Собор, где присутствовало, кроме всего знатнейшего духовенства, двора, не менее пятисот чиновников и людей выборных из всех областей, для дела великого, небывалого со времен Рюрика: для назначения венценосца России. Никто не мог не ручаться за спокойствие народа в столь важном действии. Но долговременный навык повиновения и хитрость Борисова представили зрелище удивительное: тишину, единомнение во многолюдстве разнообразном, в смеси чинов и званий. Казалось, что все желали одного: как сироты, найти скорее отца — и знали, в ком искать его. Граждане смотрели на дворян, дворяне — на вельмож, вельможи — на патриарха. Известив собор, что Ирина не захотела ни царствовать, ни благословить брата на царство и что Годунов также не принимает венца Мономахова, Иов сказал: “Россия, тоскуя без царя, нетерпеливо ждет его от мудрости Собора. Вы, святители, архимандриты, игумены, вы, бояре, дворяне, люди приказные, дети боярские и всех чинов люди царствующего града Москвы и всей земли Русской! Объявите нам мысль свою и дайте совет, кому быть у нас государем. Мы же, свидетели преставления царя и великого князя Феодора Иоанновича, думаем, что нам мимо Бориса Фёдоровича не должно искать другого самодержца”. Тогда все духовенство, бояре, воинство и народ единогласно ответствовали: “Наш совет и желание то же: немедленно бить челом государю Борису Фёдоровичу и мимо его не искать другого властителя для России”. Наконец 22 февраля услышали слово милости: глаза царицы, дотоле нечувствительной, наполнились слезами. Она сказала: “По изволению Всесильного Бога и Пречистыя Девы Марии возьмите у меня единородного брата на царство, в утоление народного плача. Да исполнится желание ваших сердец, ко счастью России!» Все упали к ногам царицы, которая, печально взглянув на смиренного Бориса, дала ему повеление властвовать над Россиею. Но он еще изъявлял нехотение; страшился тягостного бремени, возлагаемого на слабые рамена его; просил избавления; говорил сестре, что она из единого милосердия не должна предавать его в жертву трону; еще вновь клялся, что никогда умом робким не дерзал возноситься до сей высоты, ужасной для смертного. Царица уже настояла решительно. Тогда Борис как бы в сокрушении духа воскликнул: “Буди же Святая воля Твоя, Господи! Настави меня на путь правый и не вниди в суд с рабом Твоим! Повинуюсь тебе, исполняя желание народа”.

Опыты ученого
Когда в Кембридже вспыхнула эпидемия чумы, Ньютон вернулся в Вулсторп, где пробыл почти два года. Именно в этот период он записал свои первые мысли о всемирном тяготении. По словам Ньютона, импульсом к размышлениям о тяготении послужило яблоко, упавшее на его глазах в саду. Как явствует из записи разговора с Ньютоном в преклонном возрас ...

Горбачев: революция "сверху"
По мере исчерпания реформистского подхода все явственнее просматривалась альтернатива: опереться на общественные ожидания, пойти на радикальные преобразования, действовать в соответствии со сложившимися в обществе представлениями о путях выхода из кризиса и возрождения страны. Но это означало разрыв со значительной частью господствовавш ...

Полтавское сражение 27 июня (8 июля) 1709 года
В спорах о том, когда именно следует праздновать День Российской армии, многие склоняются к мысли, что этой датой могла бы быть и годовщина Полтавской битвы. Ведь регулярная наша армия появилась только при Петре Великом, а Полтава явилась самой громкой и самой славной ее победой, предопределившей исход долгой Северной войны. Кампания, н ...