Одежда вообще всегда служила символом самовыражения. Она пытается либо загладить глупость, которая приходит с рождения, либо выдать мудрость, которая приходит с годами. Но, так или иначе, двор без одежды не двор и ни одна уважающая себя дама не выйдет из дома одетая с ног до головы в драгоценности, пышные платья и с мужем под мышкой за место ридикюля. И за рассолом - напитком завтрашнего дня.

Где можно было поговорить с королём? Конечно на аудиенции, но на неё можно было надеяться только в редких случаях (даже королевское поручение иногда пролетало мимо). Короткие аудиенции получить было проще - нужно было просто уезжать и накануне ты мог встретиться с королём (так поступали уезжающие генералы в присутствии генсека по военным делам) или ещё более короткие - по их возвращении, "но часто не давалось ни тех, ни других"[105]. А почему так было сложно? Потому что из этого вытекала одна очень большая выгода - разговор один на один (практически) с королём на тему, которую ты выбираешь сам - всем по сосиске, официант, я угощаю! Оставалось просто добиться этой аудиенции "и умело вести себя, выказывая почтение, должное по установленному обычаю королевскому сану"[106]. Король, что было ему не свойственно, крайне спокойно выслушивал говорящего, дабы точно узнать что ему требуется, "в нём пробуждался дух справедливости, стремление узнать истину, даже когда он бывал разгневан, - и так было до конца его жизни"[107], но, мы уже знаем положение дел по поводу истины в отношении короля - даже если бы он пытался у него бы вряд ли получилось, ведь для этого нужны мозги, а не ходячие энциклопедии с ушами и ртом за спиной.

Раз уж мы начали говорить о правах, то остановимся ненадолго о праве наследования - droit de survivance - на места государственных секретарей, и только на госсекретарей, ибо король дал себе зарок ни на какую другую должность больше прав не давать - и баста!"вот почему мы нередко видели, что совершенно неопытные новички, чуть ли не дети, занимали эти ответственные места, и иногда, вполне самостоятельно, тогда как для занятия должностей меньшей важности на это нечего было и надеяться"[108], поэтому основным принципом, которым здесь руководствовался Людовик, был его собственный вкус и такое качество, как посредственность человека. И таким порядком вещей король был крайне доволен, хлопая в ладоши от счастья с улыбкой во все свои 32 белых. Ведь он считал, что воспитывает их, честно верил в эту иллюзию, которую сам себе и создал. Эти люди нравились ему безмерно именно из-за их невежества, и чем оно было больше, тем больше Людовик любил их и доверял им, и пускай иногда оно было наигранно - не важно, главное, что всё хорошо. Чем бы дитя не тешилось, только бы не вешалось, честное слово. Искусству угрожают два чудовища: художник, который не является мастером, и мастер, который не является художником.

В итоге в обществе господствовал не ум, как должно было быть по идее, а невежество и его отсутствие. И человеку умному было огромное горе, от его же ума, потому что его судьба была бы тогда решена. Театр абсурда, как минимум. Вместо того, чтобы стремиться к совершенству, король тянул всех в низ, а общество ему потакало и мечтало о мягкой подстилке поближе к его ночному горшку любой ценой.

Хотелось бы привести очень длинную, но абсолютно к месту, цитату из сказки Ганса Христиана Андерсона "Новый наряд короля", которая подходит под наше повествование настолько, что я не прощу себе, если остановлюсь: "Много лет назад жил-был король, который страсть как любил наряды и обновки и все свои деньги на них тратил. [ .] На каждый час дня был у него особый камзол, и как про королей говорят: "Король в совете", так про него всегда говорили: "Король в гардеробной". Город, в котором жил король, был большой и бойкий, что ни день приезжали чужестранные гости, и как-то раз заехали двое обманщиков. Они сказались ткачами и заявили, что могут выткать замечательную ткань, лучше которой и помыслить нельзя. И расцветкой-то она необыкновенно хороша, и узором, да и к тому же платье, сшитое из этой ткани, обладает чудесным свойством становиться невидимым для всякого человека, который не на своем месте сидит или непроходимо глуп. "Вот было бы замечательное платье! - подумал король. - Надел такое платье - и сразу видать, кто в твоем королевстве не на своем месте сидит. А еще я смогу отличать умных от глупых! Да, пусть мне поскорее соткут такую ткань!" И он дал обманщикам много денег, чтобы они немедля приступили к работе. Обманщики поставили два ткацких станка и ну показывать, будто работают, а у самих на станках ровнехонько ничего нет. [ .] "Хорошо бы посмотреть, как подвигается дело!" - подумал король, но таково-то смутно стало у него на душе, когда он вспомнил, что глупец или тот, кто не годится для своего места, не увидит ткани. И хотя верил он, что за себя-то ему нечего бояться, все же рассудил, что лучше послать на разведку кого-нибудь еще. Ведь весь город уже знал, каким чудесным свойством обладает ткань, и каждому не терпелось убедиться, какой никудышный или глупый его сосед. "Пошлю к ткачам своего честного старого министра! - решил король. - Уж кому-кому, как не ему рассмотреть ткань, ведь он умен и как никто лучше подходит к своему месту!" И вот пошел бравый старый министр в зал, где два обманщика на пустых станках работали. [ .] А обманщики приглашают его подойти поближе, спрашивают, веселы ли краски, хороши ли узоры, и при этом все указывают на пустые станки, а бедняга министр как ни таращил глаза, все равно ничего не увидел, потому что и видеть-то было нечего. "Господи боже! - думал он. - Неужто я глупец? Вот уж никогда не думал! Только чтоб никто не узнал! Неужто я не гожусь для своего места? Нет, никак нельзя признаваться, что я не вижу ткани!" [ .] И вот уж весь город заговорил о том, какую великолепную ткань соткали ткачи. А тут и сам король надумал посмотреть на нее, пока она еще не снята со станка. С целой толпой избранных придворных, среди них и оба честных старых чиновника, которые уже побывали там, вошел он к двум хитрым обманщикам. Они ткали изо всех сил, хотя на станках не было ни нитки.

Реформы первой четверти XVIII в.
Реформы проводились в течение всего правления Петра I. Нередко случалось так, что новые сooбрaжения и предписания упраздняли недавно созданное и не выдержавшее проверки временем. Не было и специального плана проведения реформ. ...

Кампания 1915 года
Кампания 1915 года перенесла центр тяжести боевых действий на Восточный фронт, где развернулись главные события. По плану командующего Восточным фронтом Германии генерала фон Гинденбурга основной удар был направлен против самого слабого члена Антанты — России. С весны по август русский фронт практически на всей своей протяженности был в ...

Отречение Диоклетиана и Максимиана. Назначение Севера и Максимина Дазы новыми цезарями. Политика Галерия и Констанция Хлора
Перенеся в 304 году болезнь, Диоклетиан окончательно убедился в том, что настала пора сложить с себя полномочия. 1 мая 305 года он отказался от власти, убедив колеблющегося Максимиана присоединиться к нему. Галерий и Констанций Хлор стали августами; оставалось объявить двух новых цезарей. Довольный тем, что дела государства были в надеж ...